Когда же нас накормят местными продуктами?

Для чего убирают бумажные ветеринарные справки и вводят электронные? Где купить подсолнечное масло по 700 тенге за литр? Дождемся ли мы недорогих молока, сыров и яблок? Зачем нам производить голубику, оливки, авокадо и бананы? И почему больше всего свинины продают на юге, а производят на севере? На насущные продовольственные вопросы газете “Время” ответил вице-министр сельского хозяйства Казахстана Азат СУЛТАНОВ.

- Азат Сиражиддинович, многие алматинцы удивляются, почему на прилавках мясных павильонов лежит свинина из Кыргызстана. Неужто местного производства у нас уже нет?

- Политики на сокращение производства отечественной свинины у министерства нет. Это одно из направлений животноводства, и мы его развиваем наравне с другими отраслями. Тем более оно интенсивное, наряду с птицеводством здесь можно быстро нарастить объёмы. Интересный факт: очень большой объём потребления этого мяса приходится именно на южный регион — Шымкент и Туркестанскую область. Да, представьте! Там есть христиане и представители корейской диаспоры, и в их национальной кухне присутствует свинина. И, несмотря на хороший спрос, тут действительно мало ферм, в том чис­ле из-за культурных, религиозных особенностей региона.

Свинину на юге покупать хотят, но предложений мало. В Алматинской области одно предприятие точно закрылось, другое работает, но на низких объёмах, поэтому есть и импорт. Я не могу вам сейчас сказать, есть ли у нас продукция из Кыргызстана, надо смот­реть, но из России завозят. Хорошие партии сюда также поставляют наши предприятия из Павлодара и Северного Казахстана.

- Продолжаем мясную тему. Многие эксперты говорят, что состояние нашей ветслужбы плачевное и не ясно, какого качества мясо у нас на базарах.

- Смотрите, у нас все ветслужбы, пунк­ты разрознены. Они работают под эгидой и руководством областных акиматов. Наш комитет ветконтроля и надзора, по сути, осуществляет контрольно-ревизионные функции в отношении акиматов. Принимают ли акиматы меры по наведению порядка в сфере той же выдачи справок? Ведь были подделки — в Астане выявили факты, когда эти поддельные справки штамповали.

У нас большая проблема недостоверности базы данных идентификации сельхозживотных.

Допустим, фермер получал ветсправку на убой животного, но оно из базы не уходило, и была возможность на него документ ещё раз получить. Ветсправка не аннулировалась, у неё не было срока действия.

- То есть я, условно говоря, могла получить справку на убой здорового бычка, а потом по этой же справке отправить на убойную площадку и других?

- Да, и так можно было. Такие факты были. Поэтому мы в информационной системе навели порядок. Теперь у ветсправки есть срок действия. Спустя время она аннулируется. Затем мы меняем порядок системы идентификации животных. Ты должен указать, когда забили животное, и исключить его из базы.

- Будут ещё какие-то новшества?

- Мы хотим отказаться от традиционных ветсправок, планируем сделать их электронными. Такой формат работает уже в системе карантина растений. Мы исключили карантинный сертификат, сейчас весь процесс происходит в онлайн-режиме. То есть в одном регионе аграрий получает разрешение на вывоз, а в другой области инспектор уже видит в программе, что продукция отправлена к нему с благополучной территории. Фермеру, таким образом, не нужно бегать с этими справками. Теперь и в ветеринарии мы вводим систему прослеживаемости. Это примерно как в Америке. Выбираешь в магазине стейк, наводишь на него QR — и перед тобой появляется полная информация: место разведения этого бычка, какой он породы, когда был отправлен на убойный пункт. Аналогичную систему мы вводим и у нас. То есть, условно, специалист будет видеть все данные о сельхозживотном, вакцинировано ли оно, прошло ли все ветеринарно-профилактические мероприятия. Если нет, тут большие вопросы о выдаче справки. Потребитель тоже должен видеть весь жизненный цикл КРС: что это за животное, какой его номер в системе идентификации, когда оно забито, разделано и отгружено на продажу. Этот пилотный проект мы начали пока в Павлодарской области.

- После введения в 2023 году экс­портной пошлины на вывоз семян подсолнечника тогда ещё просто министр торговли Серик ЖУМАНГАРИН обещал стране дешевое подсолнечное масло — по 700 тенге. Пошлины сохраняются, вроде как и у заводов сырье есть. Почему почти все отечественное масло гораздо дороже?

- У нас засеивается около трёх миллионов гектаров площадей под масличные культуры. В этом году эта цифра — 3,3 миллиона гектаров. Из них примерно миллион уходит под подсолнечник. Но много семян подсолнечника уходило на экспорт, а нужно было свою переработку развивать. Поэтому ввели такие стимулирующие меры. Эта пошлина, с одной стороны, не ограничивает вывоз семечек для фермеров, которые имеют хороший контракт, с другой — стимулирует их сдавать сырье на переработку отечественным заводам. Они же и просили ввести такую меру. Им сложно конкурировать с трейдерами, потому что у тех есть возмещение по НДС и они могут работать для фермера на уровне рентабельности. И как раз этот запас в 10 процентов всегда оставался за трейдерами. Пошлина как раз стимулировала аграриев везти урожай на маслозаводы.

Плюс к этому в рамках нашей программы акиматы субсидируют фермеров. Если ты сдаешь сырье на местный завод, то получи от 12 до 20 тысяч тенге субсидий за тонну. После этого у нас резко выросла загрузка перерабатывающих предприятий. Вырос и экспорт готовой продукции. Узбекистан раньше брал семечки, сейчас хорошо закупает уже само масло.

Теперь по стоимости. Мы по ней с переработчиками не фиксировались, но они брали на себя некие устные обязательства, что цены будут держать и не повышать. И в прошлом году мы хорошо прошли на фоне этой пошлины. Цены 700-800 тенге за литр на подсолнечное масло держались. Опять же, мы же по точкам смотрим определенным — тот же “Магнум”, Small. Мы по основным нашим брендам ориентировались. Это “Маслозавод №1”, “Шедевр”, они цену держали.

Почему у нас некие скачки в этом году? Потому что межсезонье, семечек уже практически нет. Потом у нас все равно был импорт сырья из Российской Федерации, что тоже на цену влияло. И это в конечном счёте сказалось на стоимости готового продукта.

- Удивляет и растущая цена на молоко, молочные продукты, тот же сыр редко найдёшь дешевле 4500 тенге за килограмм, хотя многие годы государство поддерживало молочное животноводство. Деньги выделялись. А где результат?

- Потому что мы кроме крупных молочно-товарных ферм (МТФ) развивали ещё и малые фермы через ЛПХ, кооперацию, но это не пошло. Многие фермеры, которые содержали небольшое поголовье КРС, не соблюдали технологию. От того и качество молока страдало. Сам сбор молока был сложным процессом. По два ведра надоят — и их сразу надо было охлаждать. Для этого приезжали танки-охладители сырья, и все молоко туда сливалось. Каждый сданный литр финансировался фермеру. И кто-то смешивал свой объём с водой. Жирность уже не та! В итоге охладитель приезжает на завод, а там это молоко не принимают. Партию возвращают. В общем, эта программа у нас не пошла. Мы поняли: нам нужны молочно-товарные фермы с объёмом от 600 голов.

- Какое количество МТФ нужно стране, чтобы закрыть дефицит сырья и загрузить им молзаводы?

- Мы подсчитали, что за три года надо открыть 115 МТФ на 500 тысяч тонн молока. Это позволит закрыть импорт. Мы введем 109 молочно-товарных ферм мощностью 600 тысяч тонн молока. В 2023 году уже начали финансирование, 40 объектов заработали по большей части на севере страны. В этом году в экс­плуатацию введутся ещё 39 МТФ в СКО, Южно-Казахстанской, Алматинской и Акмолинской областях. Через три года планируем дать нужный объём сырья. Конечно, в организации таких МТФ есть своя специфика, там окупаемость, даже с учетом субсидий, свыше 10 лет. Поэтому мы сейчас сделали финансирование таких проектов под 2,5 процента, чтобы хоть какая-то поддержка была и чтобы снизить риски.

У нас в Акмолинской области есть известный производитель молока и молочной продукции — агрофирма “Родина”. На её базе работают и МТФ, и переработка. Такой же сильный проект “Зенченко и К” в Северо-Казахстанской области. Их продукция идёт на снабжение Петропавловска, Караганды, Астаны. У нас пить­евое молоко жирностью 3,2 со сроком хранения не более пяти дней стоит в магазинах 500-520 тенге. Необходимо запускать больше молочно-товарных ферм на юге.

- Есть надежда на то, что мы будем производить больше своих сыров из своего молока? Так, чтобы килограмм сыра не стоил дороже, чем говядина?

- Для производства сыров нужно сырье определенного качества с необходимым составом. И его, опять-таки, смогут производить только промышленные МТФ. Вот эти 500-600 тысяч тонн молока, о которых мы говорим, в первую очередь пойдут на производство питьевого молока, а излишки — на переработку уже для молочных продуктов, того же сухого молока.

- Теперь по ценам на яблоки. Отечественных вроде больше стало на рынке, по логике и цена тогда должна стать ниже, но почему-то этого не происходит. Смысл тогда вбухивать деньги в проекты по садоводству, если потребитель не видит доступных яблок в межсезонье?

- Нас хоть и ругают потребители, но я много раз говорил о том, что высокие цены для нас, Министерства сельского хозяйства, это хорошо. Мы же отвечаем за производство, если не будет цены на продукт, то им никто заниматься не будет. По яблокам уникальная ситуация. При собственном производстве в 250-260 тысяч тонн у нас 110 тысяч тонн был импорт. И то же самое польское яблоко, которое с учетом логистики сюда приходило, оно стоило дешевле, потому что там есть свои инструменты стимулирования. И бывало, что приходилось нашим фермерам, которые заложили дорогие сады, по дешевке сбывать урожай. Допустим, по 100 тенге за килограмм. Но в торговле цена от этого не снижалась. Опять же, есть фактор сезонности. В период сбора отечественного яблока стоимость его на рынке стабильная. В межсезонье, когда урожай достают из фруктохранилищ, цена уже может играть. На ней начинают спекулировать другие лица. В итоге складывается уникальная ситуация: на полках килограмм яблок условно две тысячи тенге стоит, а цена на юге — 500 тенге. Куда полторы тысячи деваются, которые на себе население ощущает?

- То есть предприятия закупают у садоводов яблоки, закладывают в хранилище, потом в период межсезонья распечатывают урожай и продают с наценкой перекупщикам, которые со своей маржой делают поставки на рынки? Реально ли эту цепочку оборвать?

- Все верно. Перекупщиков очень сложно искоренить, сколько раз пытались. Даём фермерам места на коммунальных рынках, но там объём продаж маленький.

Сейчас внедрили новый инструмент. Раньше у крупных торговых сетей были свои заготовительные организации. Причём их там могло быть до трёх-четырех. И, соответственно, каждый мог по 10 процентов заложить. Представьте, какая сумма этой накрутки выходила! Сейчас мы предложили дешевые оборотные средства для сетей, чтобы стимулировать их закупать продукцию напрямую у фермеров. Но это реально только с крупными хозяйствами, ведь нужны гарантии поставок, откалиброванные яблоки. А мелкие фермеры этого дать не могут.

Кстати, по картофелю торговые сети работают по этому же алгоритму. Но у аграриев собственных систем хранения нет, поэтому поставки идут партиями. Мы просим сети зафиксировать цену с фермером, но они этого не делают.

Хотя в этом случае и фермеру выгодно, у него получается оффтейк-контракт, и для магазинов хорошо — у них уже не будет волатильности.

- Мы с вами проехали по предприятиям Алматинской области, одно из них выращивает голубику. Какие экзотические для страны культуры начали культивировать наши аграрии?

- Шымкентская теплица собрала первый урожай бананов — тысячу тонн. У нас общий объём импорта по этому продукту — 100 тысяч тонн, и вот 1 процент от этого они закрыли. Просто на фоне курсовой разницы, усложнения логистики ввиду мировых событий цена банана стала таковой, что его рентабельно стало производить у нас!

В Мангистауской, Жетысуской, Туркестанской областях будут выращивать оливки. Под это планируется отвести 10 тысяч гектаров. Из урожая в том числе будут отжимать и производить оливковое масло. Его хотят продавать не только на внутреннем рынке, но и выходить на экспорт. А ещё теплица в Туркестанской области выращивает авокадо, тоже спросовый продукт. Это стало выгодным и для производителей, и для потребителей.

Елена БАХАРЕВА, Алматинская область