Вечная весна Алпысбая Казгулова

На самой вершине Кок-Тобе, где город уходит вниз, а небо вдруг оказывается слишком близко, творчество Алпысбая Казгулова раскрылось особенными образами. На выставке «Коктобе Көктемі» не просто картины, здесь весна, сотканная из цвета, воздуха и безусловного таланта, если не сказать – дара художника. Весна не календарная – внутренняя, вечная, кочевая.

Каждая работа – дыхание степи. У Казгулова не бывает прямых линий – его мазки не рисуют, а дышат. Его всадники возникают будто бы из облаков. Его женщины смотрят не в глаза, а в душу. Даже пустоты на его холстах работают, словно паузы в великой песне.

– Я долго работаю над каждым полотном, – говорит Алпысбай Казгулов . – Где-то появляется пятно, вроде бы мешает, но смотришь, а без него работа проигрывает. Так и оставляю. Я не выстраиваю композицию заранее. Все рождается в процессе. Вот, бывает, облако написал – а оно вдруг превратилось в белую лошадь. Или где-то вдруг проступает лицо. Сам удивляюсь. Но так честно.

Честность – это, пожалуй, ключевое качество всего его творчества. Алпысбай Казгулов пишет не для заказов и не под коллекции. Пишет, потому что не может не писать.

– Он работает каждый день, – говорит сын художника Анвар. – Уже 45 лет. Ни одной одинаковой работы, хотя темы перекликаются. Он никогда не работал на заказ. Только для себя или, скорее, для истории.

О детстве в доме художника Анвар вспоминает с улыбкой. Как падали ещё сырые холсты, как дети дорисовывали своё поверх великого. И как однажды именно такая, случайно «испорченная» работа ушла за рекордную сумму. Судьба как бы говорит: « Живопись впитывает все – и труд, и шалость, и любовь».

На Кок-Тобе представлено более сотни работ. Каждая из них — не изображение, а состояние. Скажем, картина «Кочевники» сначала кажется абстракцией, но если на лишнюю долю секунды у неё замереть – в облаках проступают горы, из гор – верблюды, из верблюдов – люди. Все превращается друг в друга, как в кочевом бытие, где формы не важны, важен путь.

А путь Алпысбая начался – как все великое – со случайности. Он вспоминает:

– Окончил школу, иду по улице с документами. Встретил одноклассника – он говорит: «Я на художника подал, давай ты тоже». А я даже рисовать не умел. Сдал. Первое время получал двойки. Хотел бросить. Но отец пришел с работы усталый, и мне стало стыдно говорить, что хочу уйти. Остался. Начал рисовать все подряд. Через несколько месяцев уже попал на выставку молодых художников Союза. Кто бы поверил?..

Сейчас его картины есть в музеях и частных собраниях от Токио до Лондона. Но, кажется, именно здесь, на вершине Кок-Тобе, они звучат особенно живо. За стеклами галереи виден город – суетный, сумеречный, в диодных огнях. А внутри – степь. Без времени. Без границ.