Главные роли в фильмах и показ по Франции: как театр изменил жизнь семейчанки

− Помнишь ли ты момент, когда впервые пришла в театральную студию "Четвертая стена" в Семее? Какие ставила перед собой цели?

− Мы с моей подругой Дариной учились в колледже. Она тогда занималась в клубе "Репортер" и посетила День открытых дверей во Дворце молодежи, где провела репортаж об открытии новой театральной студии. Раньше я вообще не любила театр. Мне казалось, что это все такое искусственное, ненастоящее. А потом она мне предложила сходить в студию. Я говорю: "Ну, давай". И я помню этот день, потому что с утра мы были в колледже, а потом разошлись по домам и договорились встретиться уже во Дворце. Я помню, как я ей позвонила и спросила: "Ну что, пойдем?" А сама лежала в кровати и не хотела идти, мне тогда очень хотелось спать. Она говорит: "Да, да… только я сейчас лежу". И почему-то у меня в голове очень резко щелкнуло, я встала и говорю: "Нам нужно идти. Все, вставай, я ничего не знаю, мы идем".

После первого занятия у меня были такие ощущения: интересно, прикольно, попробую. Потом пришла на второе, мы занимались уже тренингами. Актёрские тренинги − это очень сложно, это погружение в свою природу, понимание, почему ты так говоришь, почему ты так существуешь, знакомство с телом. Тело − очень важный инструмент актёра. Сейчас в театре "ARTиШОК" нам постоянно говорят: смотрите, где напряжение у вас в теле, где у вас боль, где у вас радость, смех и другие эмоции.

Когда ты неподготовленным приходишь в такую среду, она будет очень сильно вырывать тебя из зоны комфорта. И поэтому, когда я пришла в студию, у меня были и смех, и зажимы. Я могла отвечать на вопросы и говорить обо всём, кроме ответа на вопрос. И так же было при поступлении и на первом курсе в "ARTиШОКе". Понимание своего "инструмента" – всегда интересный путь. Это все происходит через страх.

− В "ARTиШОК" ты пришла уже с определенным бэкграундом, за плечами был опыт участия в спектаклях. Сильно ли отличалось обучение там от театральной студии?

− В "ARTиШОКе" было более глубокое погружение в профессию. Тут уже профессиональное высшее образование. Конечно, тренинги, которые нам давала наш педагог в театральной студии Ирина Борисовна Семененко, и те, которые были в "ARTиШОКе", иногда совпадали точь-в-точь, просто это уже была не студия, это учеба.

Для меня было плюсом то, что я стала жить в другом городе. Я была маленьким тепличным домашним цветочком и просто уехала от мамы, поехала за мечтой: сцена, зрители, я на сцене. И когда я приехала, вся эта другая среда начала ломать меня. По сути я оказалась одна в чужом городе в 19 лет. Мне было очень сложно оторваться от мамы.

Было ощущение, что все люди, с которыми я училась на курсе, чего-то от меня хотели. И я думала, что я никому не нравлюсь. У меня есть такая дурацкая черта – желание всем понравиться. Это просто ужасно. На тот момент я вообще не понимала, как устроен мой психотип.

В "ARTиШОКе" мне сказали: "Лаура, иди в ту сторону... Мне кажется, там успех!" Педагоги прокладывали дорогу, а мне самой нужно было по ней идти. А я задавалась вопросом: "Как идти? Я не умею ходить!" Были моменты, когда просто наступало полное отчаяние.

− Было ли желание в какой-то момент все бросить? Что тебе помогало идти к своей цели?

− У меня в самом начале был юношеский максимализм: если я не поступлю, я больше никогда не пойду никуда поступать. Но на протяжении учебы у меня никогда не было точной мысли, что я ухожу. Было безумно сложно. Я не знаю, на чем я держалась. Наверное, на том, что это моя мечта − остаться в профессии, держаться за любой тренинг.

Я заходила в театр, смотрела на стены, думала: я здесь, потому что… Каждый день я находила какие-то новые факторы. Приходила и думала: "О, классно, я прихожу, потому что сегодня актёрское мастерство. Мне сейчас важно именно в этом тренинге открыть что-то новое". Сценическую речь я обожала. А вот на балете у меня было полное сопротивление. Нужно было стоять у станка и тянуть ногу. В какой-то момент было ощущение, что тело разваливается, пот течет отовсюду. Но я довольна тем, как теперь двигается моё тело после этих занятий.

Ещё важную роль для меня сыграли партнёры. Я так люблю людей, с которыми я училась, это моя семья. Это люди, с которыми мы можем очень сильно ругаться, но при этом в любой момент на сцене мы поддерживаем друг друга.

Метод обучения в театре "ARTиШОК"− импровизация. Это передается каждому поколению нашего театра. Пары, на которых нужно было импровизировать, были самыми сложными. Как происходит импровизация? Ты физически просто прыгаешь, а тебе во время прыжка "кидают" любое слово. Ты в прыжке "берешь" этот предмет и начинаешь яркое физическое действие. В процессе этого действия возникают ответы на вопросы: кто я? где я? что я делаю? Зритель сначала просто видит человека, который прыгнул, а тут он сразу начинает делать действие, и человек видит персонажа, место действия. А потом уже становится понятно, зачем он это делает. Импровизации очень сложно научиться. Финалом этого предмета во время нашего обучения был "Прыжок в неизвестность" на зрителя в конце второго курса. Мы выходили на сцену, и у нас потели ладошки. В этот момент у тебя нет никакой пьесы, ты просто выходишь "голый" и начинаешь что-то делать.

− Ты говоришь, что когда ты пришла, у тебя поначалу было ощущение: "Что я здесь делаю?" Когда ты начала осознавать, что на своём месте?

− Год назад я начала задумываться: а куда я иду? А что я хочу? Где цель? Даже в театре мне было понятно, что я потерялась. У нас в театре всегда столько событий, мы можем за неделю прожить 50 жизней. Как будто заново каждую неделю начинаем сезон. И я прямо потерялась. А потом поняла, что лукавлю. На самом деле я всегда знаю, что я хочу, куда я иду, какая моя конечная цель. Потому что никто не знает этого так, как знаешь ты. Ощущение, что я на верном пути, появилось во время читки пьесы Ольги Малышевой Free Hugs. Ставила её моя однокурсница Айганым Рамазан на фестивале казахстанской драматургии Драма.KZ. Это была моночитка, я была одна на сцене.

Потом такое же ощущение я вспомнила на втором курсе. Мой мастер в "ARTиШОКе" поставила меня на роль Офелии в "Гамлете". У меня даже сейчас мурашки, когда я говорю об этом. Трупа очень хотела восстановить этот спектакль, а некоторых актёров уже не было в театре. "Гамлет" − сложный спектакль по световой партитуре и сценографии. На тот момент для меня это была постановка мечты. Был страх, я ещё заболела во время репетиций на фоне стресса. Но когда мы его играли, я ощущала счастье.

В театральной студии "Четвертая стена" у меня такое же ощущение было, когда мы играли спектакль "А рыбы спят?". Мне до сих пор иногда снится этот спектакль. Я до сих пор вспоминаю мою любимую прекрасную Диану, которая стоит в этой шапке, в этой пижаме напротив меня с подушкой и говорит мне свой монолог, а я плачу и обнимаю её. Помню это чувство, когда ты смотришь на своего близкого друга, на партнёра, и думаешь: "Боже, я тебя так люблю, ты такая потрясающая". А ещё на этот спектакль всегда приходила моя мама. Для меня мнение мамы очень важно. Я помню, как она плакала, как она мне потом говорила, что я молодец и она в меня верит. Я сейчас это говорю, и у меня до сих пор мурашки.

Ещё такое ощущение было во время спектакля "Во всем виноват Вайнштейн". Это был наш выпускной спектакль в "ARTиШОКе". Мы получали диплом. Айганым Рамазан защищала режиссёрский диплом. Я играла там главную роль. Этот спектакль мы до сих пор играем на малой сцене. Во время показа у меня появляется такое ощущение, что мне есть что сказать.

− Когда начали поступать предложения участвовать в каких-либо проектах, помимо театра?

− Предложения начались только после окончания курса. Мы учились два года. Я приехала туда в 19 лет. После окончания учебы мы начинаем играть на большой и на малой сцене "ARTиШОКа" вместе со старшими и с нашими педагогами. Нас вводят в спектакли, потому что некоторые актёры уезжают.

Я отучилась, закончила. Уехала домой на лето. Приезжаю, и мне говорят: "Хотим вас снять в клипе у Молданазара". За эту работу мне ничего не заплатили, я согласилась на энтузиазме. Я провела там один съемочный день, но для меня это был просто шок. Меня гримировали. В "ARTиШОКе"мы все это делали сами. Я вообще ничего не знала о съемочном процессе, я видела только, когда в фильмах показывали, как снимается кино. Для меня это был другой мир.

Потом у меня случился фильм "Горный лук" с режиссёром Эльдаром Шибановым. Я снималась там вместе со своим педагогом и партнёром в театре. Это было так забавно. Я всегда прихожу на кастинги и ни о чём не думаю. У меня нет такого: возьмут меня или нет. Я просто прихожу показаться и потом забываю об этом. Меня попробовали сначала с одним актёром. Потом я увидела моего педагога Куантая Абдимади. И сразу стало так хорошо, весело и легко. Мы начали что-то играть. В какой-то момент нужно было прийти на пробу с Куантаем ещё раз. И ещё несколько раз. А потом мне написали: "Вас утвердили. Премьера на Венецианском кинофестивале".

Для меня было в диковинку, что я играю маму. Какие у меня были партнёры-дети! Они просто профессионалы. Они ещё выбрали девочку, которая на меня сильно похожа.

− Недавно спектакль "Горный лук" презентовали на фестивале во Франции, куда ты лично ездила вместе со своим супругом. Расскажи подробнее об этом событии.

− Фестиваль Univerciné Festivals проходи во французском городе Нант. Мы поехали с мужем туда 13 февраля. 13 февраля вечером было кинофестиваля, который проходил в кинотеатре Которзо. И первым, то есть получается открытием этого фестиваля, был фильм "Горный лук". Я приехала представлять его. Было очень много людей. Все это проходило в кинотеатре "Каторза". Там прямо большой-большой зал. Было очень интересно. Сначала рассказывали про фестиваль, говорили, какие фильмы будут показываться. От Казахстана показывали фильм "Каш" Айсултана Сеитова и наш фильм. Я очень много рассказывала про фильм, было много вопросов в плане... Людям было в Франции реально интересно, в каких реалиях мы живем, правда ли, что в Казахстане очень богатый и красивый природный мир и что мы там такие яркие персонажи. Многие спрашивали, как одеваются казахстанки, какие они по своей натуре. Я рассказывала, что премьера нашего фильма была представлена на венецианском кинофестивале, потому что мы выиграли Беинале и нам дали грант, на который мы снимали грант. Было очень интересно. Я никогда раньше не видела Францию, мне было интересно. 14 февраля мы поехали в маленький городок Парник, он находится у океана. И мы там в маленьком кинотеатре тоже представляли фильм "Горный лук". Это было так душевно. Приятно, что люди разных возрастов приходили на фестиваль и смотрели наши кино. Они тоже задавали очень много вопросов. Было интересно, как люди воспринимают казахстанский фильм. Я никогда не видела, чтобы зрители так участвовали в обсуждении.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Лаура Турсунканова (@laura.tursunkanova)

− После "Горного лука" были ещё одна главная роль в фильме. Расскажи об этом проекте.

− После "Горного лука" где-то год не было никаких предложений из кино, и я сама никуда не ходила, потому что у меня была работа в театре. А потом меня пригласили на кастинг. Я согласилась. Мне предложили попробовать почитать. Мы попробовались, я ушла и снова забыла. Потом меня пригласили во второй раз. Со мной начал разговаривать режиссёр. Мне предложили почитать сценарий. Он меня очень сильно поразил. Меня утвердили на главную роль. Фильм называется "Папа умер в субботу". Это история о том, как девушка уехала из аула под Алматы, жила в Москве, потом вернулась домой, потому что умер её папа. Показывается, как она взаимодействует со своими родственниками, будучи с ними не в самых хороших отношениях. Какие у меня там партнёры! Самал Ислямова − это просто потрясающая женщина, которую я очень сильно люблю. Для съемок мне нашли братика. Он был очень похож на меня, такой классный.

На съемочной площадке у меня было ощущение, что мы семья. Я плакала после окончания съемок. Мы снимали месяц. В последний съемочный день у меня было ощущение, что завтра мы встретимся ещё раз. На следующий день я осознала, что съемок не будет.

− Что было самым сложным во время съемок?

− Самое сложное на съёмках, мне кажется, в зимнее время − это погода. Даже не так сильно страшно, когда эмоционально сложные сцены. Мне было очень тяжело справиться именно с холодом. А я из Семея, я должна быть морозоустойчивой. Здесь зимой бывает минус 40. В Алматы такого нет.

− Поделись самым запоминающимся моментом со съемок? Чтобы не раскрывать секретов нового фильма, можно рассказать про "Горный лук", премьера которого уже состоялась.

− Самое сложное в фильме "Горный лук" − это сцена в ванной, потому что было очень холодно. Это была сцена с Куантаем Абдимади. Самая сложная, потому что я там была голая, только в одних трусиках. А съёмки проходили в продуваемом доме. Там не было ни дверей, ни окон, только стены из кизяка. И посередине ванная. А я голая и мокрая в этот момент. И вторая сложная сцена, которую мне очень понравилось играть, когда мы раскидываем мусор и ругаемся из-за того, что дети пропали, мы должны их найти. Там хорошо эмоционально сделана сцена.

Мне очень понравился съемочный процесс на фильме "Папа умер в субботу", я люблю этот фильм. С нетерпением жду, когда он выйдет. В Интернете начали выкладывать некоторые кадры из этого фильма. Очень крутые!

− Ты рассказывала о сцене, где ты была в ванне почти голая. Часто ли доводится участвовать именно в таких сценах 18+ в фильмах, в театре?

− В "Папа умер в субботу" таких сцен вообще нет. А в театре... Спектакль "Во всем виноват Вайнштейн" − история про 15-летнего подростка, которая рассказала, что её домогался учитель ОБЖ. Там есть. Посмотрите спектакль. Там сцены в учительской, сцены в подъезде, сцены начала спектакля, где на второй минуте я показываю грудь зрителю. На пятой минуте начинаем целоваться с парнем как подростки. А у меня муж.

− Муж − тоже творческий человек?

− Нет, муж − программист. У нас очень интересная история знакомства. Я шла после съемок "Горного лука" покупать себе кроссовки. И тут он выбегает на улице говорит: "Вы случайно не альбинос?" Я подумала: интересный способ познакомиться. И я понимаю, что у меня через два дня спектакль "Вайнштейн", а билеты не проданы. Мы сами продаем билеты, потому что у нас независимый театр. Он спросил, что я делаю через два часа. Я говорю: "У меня репетиция, но если что, вы можете прийти на спектакль "Во всем виноват Вайнштейн" через два дня.

Он пришел и сидел единственный в зале с цветами. Я стою на поклоне, смотрю на него, он все сидит с этими цветами и смотрит на меня. Потом мы второй раз уже выходим, все вместе кланяемся. Я думаю: "Почему ты не даришь цветы или это не мне?" Третий раз кланяемся, он на четвертый раз такой: "О, точно!" Выбегает, даёт мне цветы. Я такая: "Спасибо, прикольно". Потом он мне не писал три дня. И я думаю, все. Ну ладно…На третий день пишет: "Надеюсь, ты вышла из роли". А я такая: "Надейтесь!" И он решил спросить, как долго актёры выходят из роли. Я ответила, что сразу. Он рассказал, что ему было некомфортно сразу мне писать, потому что спектакль показался ему довольно сложным. Он поделился со мной, что когда вышел после этого спектакля, лежал на лавочке и минут десять просто смотрел на небо. Настолько это его впечатлило.

Я по мужу понимаю, когда он приходит к нам на спектакль, какие именно моменты он пересказывает, что для него важно. Его мнение для меня очень многое значит сейчас. За какие-то моменты он прям так цепляется, я не слышала от зрителей такого мнения.

− Когда ты занималась в театральной студии, тебя можно было назвать "девочкой-пацанкой". Сейчас ты стала гораздо женственнее и многие роли того требуют. Как тебе удалось так измениться, не приходилось ли переступать через себя?

− Это произошло само собой. Кажется, это было на втором курсе или когда мы уже закончили. На меня повлияло много людей. Сейчас я понимаю, что с некоторых людей я брала пример. Я прямо видела какие-то моменты, как классно быть девушкой, как круто не отталкивать людей. Муж повлиял очень сильно. Мне впервые в жизни мужчина сказал, что я красивая. Он такой: "Я, наверное, скажу то, что всегда все говорят, но вы очень красивая". А мне никто не говорил такого. И потом он мне сказал: нельзя, чтобы такая красивая девушка делала такое лицо и говорила, что ей никто никогда не говорит о её красоте. Для него это стало челленджем, он решил это изменить. И я просто растаяла. И он каждый день говорит, что я самая красивая. А раньше я не признавала в себе, что я могу быть такой принцессой, я всегда думала: "Я вам эту девочку не покажу, я плакать не буду". Я ещё часто задавала себе вопрос: "Что ты хочешь? Какие роли ты хочешь играть? Всегда будешь пацанкой?" Пацанкой я, конечно, осталась. Это мой характер. Но женственные черты прямо открылись.

− Что бы ты хотела пожелать тем, кто, возможно, как ты когда-то, боится идти к своей мечте?

− В театре говорят так: когда ты в импровизации, нельзя думать. Ты начинаешь что-то физически делать активно, ловить импульс телом, идти за историей. А потом в какой-то момент немного замедляешься. И даже по телу видно, когда человек включает мозг и начинает думать. Мозг никогда не придумает историю, которая могла бы родиться из импульса. Первый импульс всегда важен. Нужно постоянно действовать и не думать: "Я никому не нужен, я ничего не могу…" Если начнёшь так думать, ты упустишь свой шанс.

Екатерина БОБКО