Октай Букейхан – забытый первый казахский геолог-разведчик, коллега Каныша Сатпаева

В текущем году вся страна, и прежде всего научное сообщество, широко отмечает 125-летие выдающегося ученого-геолога, организатора науки и общественного деятеля, доктора геолого-минералогических наук, профессора, академика Академии наук Казахской ССР и АН СССР, первого президента АН Казахской ССР Каныша Сатпае­ва. В исследованиях о жизни К. И. Сатпаева отмечается, что он в 30–40-е годы ХХ века изучал Джезказганское месторождение меди, ставшее на то время крупнейшим по прогнозируемым запасам.

Но при этом нигде и никогда не упоминается имя другой личности, сыгравшей ключевую роль в освоении Жезказганского месторождения меди и других цветных металлов. Это Октай (Сергей) Алиханулы Букейхан – сын выдающегося государственного деятеля, отца-основателя современного Казахстана и первого его руководителя Алихана Нурмухамедулы Букейхана.

Махмут Жарылгап в свою бытность редактором Актогайской районной газеты летом 1992 года побывал в гостях у Димаша Кунаева и записал рассказ о его первой и последней встрече с Алиханом Букейханом в Москве, где лидер «Алаш» проживал с декабря 1922 года вопреки своей воле.

Как выяснилось, Д. А. Кунаев был знаком по работе с сыном лидера «Алаш». «От Алихана остался сын по имени Октай (в русской транскрипции Угедей. – С. А.), – говорил бывший коммунистический лидер Казахстана. – С потомком лидера нации общались по работе. Внешне смугловат, чем очень напоминал своего отца, крепко сложенный, невероятно выносливый. По профессии был геологом. В своё время наряду с Канышем Сатпаевым внес весомую лепту в освоение Жезказганского месторождения. За год до реабилитации отца Алихана умер на земле Карелии, где жил. Там же похоронен.

Помню слова Каныша Сатпае­ва, высказанные им с сожалением: «Он ведь был потомком великой личности. Ему тоже не суждено было найти вечный покой на казахской земле». Так вот от Октая тоже есть потомок. Как мне говорил Хайдар Айрыс­танбек, он вроде живёт в Москве. В целом, по доносившимся до меня слухам, этот ваш аға близко общался с потомками Жакыпа (Акбайулы – Акпаев. – С. А.) и Алихана (Букейхана)...»

Сын Алихана, по рождению Октай, при выдаче паспорта в Москве ставший Сергеем, родился в 1905 году в Петербурге. Его крестным отцом стал князь Дмитрий Шаховской – близкий друг семьи, политический соратник по Конституционно-демократической партии народной свободы (1905–1917), І Государственной думе, масонскому ордену «Великий Восток народов России» (до преобразования в 1910 г. – «Полярная звез­да». – С. А.) и Временному правительству (с мая по июль 1917 г. Д. И. Шаховской – министр государственного призрения Первого коалиционного состава Временного правительства, А. Н. Букейхан с марта по декабрь 1917 г. – комиссар Временного правительства в Тургайской области. – С. А.). Октай-Сергей действительно был геологом по образованию. Сам отец при заполнении «Анкеты арестованного» 26 июля 1937 года указал, что «сын служит в Главцветмет. управлении, специальный разведчик по цветмету». На первом допросе от 28 июля 1937 года добавил, что «сын Букейханов Сергей Алиханович – инженер Главцветметаллов» (Центральный архив ФСБ РФ: Следственное дело № 12066 по обвинению А. Н. Букейхана Р-34862).

Необходимо добавить, что его трудоустройству в Главцветмете в Москве содействовал другой видный деятель «Алаш» – известный политический и общест­венный деятель, языковед и дипломат, первый посол СССР в Саудовской Аравии Назир Торекулулы (Тюрякулов).

В своих показаниях от 26 сентября 1937 года он написал следующее: «В течение 1936–1937 гг. я виделся с ним (А. Н. Букейханом) раза 3–4. Раз на моей квартире в присутствии членов моей семьи, и никаких политических бесед с ним не вел. Он просил меня лишь о том, чтобы я согласился взять на себя рецензирование казахско-русского словаря некоего Маргуланова, пришедшего вместе с ним... Другой раз заходил ко мне его сын Сергей – геолог-инженер (его я не видел приблизительно 12 лет) и просил о моей протекции в смысле устройства его на службу в Москве» (ЦА ФСБ РФ: Следственное дело № 12631 по обвинению Тюрякулова Н. Т. Р-4975).

Позднее внучатый племянник Алихана Букейхана, ныне покойный Срым Букейхан, близко знавший его дочь – свою тетю Зейнеп-Елизавету (он называл её тетей Лизой) в годы учебы в вузе в Ленинграде и аспирантуре в Москве, в своих воспоминаниях писал: «Сергей (Октай) окончил Московский горный институт и стал геологом. Долгое время работал в Казахстане, в городе Сатпаеве. Тогда, правда, этот город назывался иначе. Каныш Имантаевич Сатпаев сам был в составе комплексной бригады, в которой работал Сергей».

В пятой главе своих воспоминаний Срым цитирует рассказ известного геолога Героя Социа­листического Труда В. И. Штифанова: «Сергея (Октая) Алихановича в Джезказгане не застал. Он работал здесь до меня. Но я его хорошо знал. Впервые я увидел и услышал его в Моск­ве в 1944 году на одном из авторитетных совещаний, проводимых Министерством цветной металлургии СССР. Сергей Алиханович выступал на нём с содержательным докладом. В то время он возглавлял большую геологическую экспедицию на Южном Урале».

В этой же главе Срым о своём дяде Октае пишет следующее: «Он был известным геологом. О его плодотворной научной и производственной работе свидетельствует выступление в Моск­ве на сессии Академии наук СССР с докладом «Структурные и рудные районы Джезказгана». Этот доклад занял целый раздел в монографии «Большой Джезказган» объёмом в 700 страниц, вышедшей в 1935 году». Это мнение Срыма Букейхана дополнил Динмухамед Кунаев, утверждая в вышеприведенном интервью, что Октай Букейхан «внес весомую лепту в освоение Жезказганского месторождения».

Но все же, если исходить из обстоятельного научного док­лада Сергея-Октая Букейхана «Структурные и рудные райо­ны Джезказгана», изданном в сборнике материалов сессии Академии наук СССР «по проб­леме комплексного изучения и освоения природных ресурсов Джезказгано-Улутавского района Центрального Казакстана» под общим названием «Большой Джезказган», то он, пора заявить об этом открыто и громогласно, одним из первых стоял у истоков Жезказганцветмета.

То есть именно его обширный доклад сыграл судьбонос­ную роль в дальнейшей судьбе Жезказганского месторождения. Любопытно, что в данном сборнике были опубликованы две заметки Каныша Сатпаева – «Месторож­дения полиметаллов в пределах Джезказганского райо­на» и «Место­рождения рудного золота Джезказган-Улутавского района», которые представляли собой дополнение к докладу Сергея-Октая Букейхана.

Отметим, что в 1934 году, когда они выступали на сессии АН СССР, Канышу Сатпаеву было 35 лет, он в 1917–1920 годах являлся активным сторонником партии «Алаш» и её пропагандистом. За этот «грешок» в 1951-м был обвинен «в сокрытии социального происхождения при вступлении в партию, опеке националистов и сокрытии того, что в 1917 году он был агитатором партии «Алаш», вследствие чего снят с поста президента и члена президиу­ма АН КазССР. Восстановлен на этой должности в 1955 году лишь благодаря смене партийного руководства КазССР, а в 1956-м избран членом ЦК КП Казахстана.

Октай был единственным сыном идейного основоположника национально-освободительного движения, основателя и политического лидера партии «Алаш». Ему не суждено было пожинать плоды своей научно-производст­венной деятельности на Жезказганском месторож­дении цветных металлов ни при жизни, ни после неё. Через три года после той памятной сессии АН СССР, 27 сентября 1937-го, Алихан Букейхан по сфальсифицированным обвинениям был приговорен к смертной казни. А Октай Букейхан не только был уволен с работы на Жезказганском место­рождении, но и навсегда удалён с территории Казахстана как «сын врага № 1 советской власти в Казахстане».

^{Зейнеп (Елизавета) и Ескендир (Искандер) Садуакас после казни отца и деда Алихана Букейхана. Москва, 1938 г.}

Он не мог вернуться и в Моск­ву, не без основания опасаясь ареста как сын «врага народа». Там остались беременная суп­руга Зинаида (Зина) Букейхан и родная старшая сестра, вдова покойного Смагула Садуакасулы Зейнеп-Елизавета с несовершеннолетним сыном Ескендиром (по паспорту Искандер, для родных Кенка. – С. А.) Со своим сыном Евгением, родившимся 26 октяб­ря 1938 года, Октай повидался впервые, когда мальчику было уже больше десяти лет.

После неоднократных, но безус­пешных попыток вернуться в родную Великую степь, чтобы продолжить начатую в Жезказгане работу, сын «врага № 1 советской власти в Казахстане» по службе вынужденно скитался по бескрайним просторам России (Южный Урал, Карелия, Хакасия и т. д.), в основном в приграничных с Казахстаном областях, не теряя до конца жизни надежды вернуться.

^{Алихан Букейхан с первым внуком Ескендиром-Кенкой. Москва, 1935 г.}

По сведениям племянника Срыма Букейхана, в последние годы жизни (1954–1957) он работал в Хакасии. Будучи талантливым и деятельным учёным-геологом, опытным руководителем, он выступал по вопросам разведки и освоения месторождений цветных металлов на различных совещаниях всесоюзного уровня. Тяжело переживал расставание с казахской степью, работой, семьей. Умер Октай Букейхан в 1957 году, едва дожив до 52 лет. Похоронен не в Карелии, как предполагал Д. А. Кунаев, а в Абакане – столице Хакасии. Важно заметить, что в 1958 году Верховный суд СССР отказал Елизавете Алиханкызы Садуакас в реабилитации отца. Алихана Букейхана реабилитировали лишь 31 год спустя – 16 мая 1989 года.

Судя по тому, что Динмухамед Кунаев запомнил слова Каныша Сатпаева об Октае-Сергее Букейхане, высказанные по случаю его безвременной смерти, и что ему как «потомку великой личности» «тоже не суждено было найти вечный покой на казахской земле», они вместе поминали покойного. По всей вероятности, в глубокой тайне. Поскольку необходимо подчеркнуть, что, во-первых, в момент смерти Октая-Сергея Букейхана, в 1957 году, первый из них являлся председателем Совмина Казахской ССР, второй – президентом Академии наук КазССР и членом ЦК КПК. Во-вторых, в 1951-м К. И. Сатпаев сам был обвинен в связях с партией «Алаш».

Весьма любопытен и такой факт: в 1962 году президиумы АН КазССР и АН СССР совмест­но выступили с инициативой присвоить К. И. Сатпаеву звание Героя Социалистического Труда, однако Д. А. Кунаев в присвоении ему этого звания отказал. Не исключено, что при отказе он исходил и из того, что знал: покойный Октай Букейхан внес не меньший вклад в освоение Жезказганского месторождения, чем Каныш Сатпаев…

Д. А. Кунаев в своём интервью утверждал, что во время похорон С. Смагулулы в декабре 1933 года виделся с Алиханом Букейханом «первый и последний раз». Но в одном из своих последних показаний, записанных следователем ОГПУ НКВД 6 августа 1937 году в Бутырке (Москва), А. Н. Букейхан говорил: «В Москве в разное время я имел связь с некоторыми студентами-казахами. Они посещали меня на квартире... В 1933 году, я помню, я говорил о гибели казахского народа» (ЦА ФСБ РФ, дело Р-34862, л. 31). Не был ли среди этих студентов и Димаш Кунаев?.. По всей вероятности, этот далеко не риторический вопрос останется без ответа.