Хусейн Озхан: Мы ищем оптимальные пути для грузопотока из Азии в Европу

Глава ЕБРР в Казахстане о транскаспийском маршруте, газификации алматинской ТЭЦ-2 и докапитализации Bereke Bank

Собеседник отметил, что ЕБРР в РК имеет 7 региональных офисов — в Алматы, Астане, Актобе, Костанае, Караганде, Усть-Каменогорске, Шымкенте, что по количеству представительств больше, чем в каком-либо другом государстве, где работает банк.

Напомним, что Хусейн Озхан был назначен главой ЕБРР в Казахстане в сентябре 2021 года, сменив на этом посту Агриса Прейманиса. Период его полномочий совпал одновременно с пиком заболеваемости коронавирусом и обострением политической обстановки не только в стране, но и в мире. «Никто не мог предположить, что за последние 14 месяцев произойдет столько непредсказуемых событий. Вспомнилось, что в 2016 году, когда меня утвердили на должности заместителя директора ЕБРР в Турции, через пять месяцев в Анкаре случилась попытка госпереворота», — поделился он.

В ходе разговора Хусейн Озхан рассказал, какие приоритетные задачи сегодня стоят перед международным финансовым институтом и что нужно Казахстану для того, чтобы увеличить приток иностранных инвестиций в экономику.

Помимо этого, собеседник оценил влияние геополитической ситуации на страну и ответил на вопрос о готовности ЕБРР докапитализировать бывшую дочку «Сбербанка» (ныне — Bereke Bank).

- Г-н Озхан, хотелось бы от вас услышать, на что ЕБРР обращает внимание при выборе проекта для финансирования и на каких новых задачах в Казахстане вы сосредоточены на данный момент?

- Начну с того, что ЕБРР с момента своей деятельности в Казахстане профинансировал 300 проектов на сумму порядка 10 млрд евро. По этим показателям мы первый по величине институциональный инвестор здесь.

В настоящее время наш портфель включает 125 проектов и оценивается в 3,5 млрд евро. Если говорить о структуре финансирования, то на 57% она состоит из проектов, направленных на развитие инфраструктуры, на 19% — из проектов, связанных с природными ископаемыми, на 12% — в сферу энергетики, 5% — в финансовые институты, 3% — в различные инвестфонды, 3% — в агробизнес, 1% — в производство.

Здесь я бы выделил два крупнейших инфраструктурных проекта. Первый — это строительство 66-километровой Большой Алматинской кольцевой автомобильной дороги (БАКАД), призванной стать частью международного коридора «Западная Европа – Западный Китай», в который мы инвестировали 225 млн евро. И второй проект, связанный с реконструкцией международного аэропорта Алматы, где наш вклад оценивается в 229,4 млн евро.

Вместе с тем надо понимать, что когда мы заходим в какие-то проекты, то всегда смотрим на глобальные события и тенденции, которые так или иначе влияют на страну. Сейчас же внимание всего мира приковано к проблемам, связанным с изменением климата. Как раз этой теме была посвящена недавняя международная конференции участников Рамочной конвенции ООН — СОР-27.

Тут нельзя не отметить, что все наши инвестиции согласованы с Парижским соглашением. Более того, мы ожидаем, что до 2030 года 50% нашего портфеля будет всё-таки состоять из зелёных кредитов. То есть наша работа во всех секторах прямо или через посредников будет направлена на развитие зелёной экономики.

Вы, наверное, слышали, что в июле мы утвердили новую страновую стратегию ЕБРР для Казахстана, и одной из её важных частей является поддержка программы РК по декарбонизации. Она включает комплексный и многослойный подход, который предусматривает не только капиталовложения с нашей стороны, но и реализацию в государстве необходимых реформ, в том числе в сотрудничестве с такими организациями, как USAID, GIZ, Международный валютный фонд, Всемирный банк. Основная цель — сделать Казахстан углеродонейтральной страной к 2060 году.

Для нас, как для инвесторов, важно, чтобы эта стратегия была не просто изложена на бумаге, но и реализована. На первом этапе мы наладили диалог с властями, в частности с профильными госструктурами — министерством экологии, геологии и природных ресурсов, министерством национальной экономики. До конца текущего года рассчитываем, что президент Касым-Жомарт Токаев подпишет сам документ. После этого мы будем уже работать с министерством энергетики над программой низкоуглеродного развития — каким образом она может трансформировать весь энергетический сектор, чтобы до 2030 года доля возобновляемой энергетики в стране составила 15%. Следовательно, все это ЕБРР поддерживает реальными инвестициями. На сегодняшний день мы уже вложили около 500 млн евро в 14 проектов общей мощностью 800 МВт, что составляет примерно 40% всей возобновляемой энергии в Казахстане. В этом же контексте мы выступили с инициативой реализовать в Казахстане программу ЕБРР – «Зеленые города». Сейчас четыре города уже охвачены этим проектом — Алматы, Шымкент, Семей и Усть-Каменогорск.

Если говорить про самый большой город Казахстана – Алматы, то на нынешнем этапе мы начали тесное сотрудничать с Самрук-Казына (Самрук-Энерго) по вопросу полного перевода алматинской ТЭЦ-2 на газ. Вклад ЕБРР непосредственно в этот проект достигает 260 млн евро или свыше 130 млрд тенге.

По нашим оценкам, газификация ТЭЦ-2 приведет к сокращению выбросов СО2 в атмосферу более чем на 30%, также полностью прекратятся выбросы в окружающую среду азота и серы. Таким образом, мы ожидаем, что влияние на окружающую среду будет видимым, а экологическая ситуация в городе значительно улучшится.

Следует подчеркнуть, что при выборе подрядчика будут применяться правила закупок ЕБРР, а сам тендер будет объявлен на нашем сайте и проводиться на прозрачной и недискриминационной основе.

На самом деле путь к подписанию этого проекта был нелегким и тернистым длиною в 10 лет, но мы наконец-то вышли на финишную прямую.

- А почему так долго не удавалось реализовать проект с ТЭЦ-2?

- Я думаю, что с точки зрения государственных приоритетов не было понимания, что это важно сделать. Сейчас же мы видим это понимание на всех уровнях власти.

- Давайте тогда перейдем к вопросу о влиянии геополитической ситуации на экономику Казахстана, как вы оцениваете на данный момент риски вторичных санкций применительно как в целом к стране, так и отдельным компаниям?

- Понятно, что антироссийские санкции негативно сказались на стабильности национальной валюты, произошел разрыв логистических коридоров и транспортных путей, а уровень инфляции превысил прогнозы и ожидания Национального банка. Тем не менее нельзя не отметить и положительные моменты для страны.

Даже несмотря на остановку в первой половине года поставок нефти по трубопроводу, который идёт до Новороссийска, экспорт чёрного золота из Казахстана увеличился практически в два раза в денежном выражении (на 25 млрд долларов) и составил 42,5 млрд евро. Уже 8 лет мы не видели таких объёмов, что продиктовано не только ростом цен на мировых рынках сырья, но и возрастающим спросом на казахстанскую нефть со стороны европейских стран из-за нарушения традиционных маршрутов, в частности мы говорим об Австрии, Нидерландах и Италии, при этом мы наблюдаем тренд, как растёт спрос и со стороны Китая.

Также санкции, применяемые к российскому углю, повлияли и на экспорт казахстанского угля в третьи страны — за первые семь месяцев текущего года его объём вырос до 6,5 млн тонн. Для сравнения: за весь прошлый год было экспортировано только 5,1 млн тонн угля.

Что касается торговых операций между Казахстаном и Россией, то они хоть и выросли за прошедшие месяцы в абсолютном выражении, однако значительно изменилась сама структура торговли. Фактически Казахстан сейчас превратился в транзитную страну, которая занимается параллельным экспортом в РФ товаров, не попавших под санкции, в основном это касается бытовой техники и электроники.

Если говорить про банковскую систему, то наши оценки касательно влияния на неё антироссийских санкций ещё в марте-апреле были более пессимистичные. Потом мы видели, как быстро Банк ЦентрКредит купил дочку «Альфа-банка», уведя её из-под санкций, как своевременно «Байтерек» провел сделку по покупке «Сбербанка». Безусловно, такие действия со стороны частного бизнеса и государства отразились позитивно на отношении иностранных инвесторов в целом к финансовой системе Казахстана.

Конечно, мы не эксперты по санкциям, но вы знаете, что нас связывают тесные взаимоотношения со странами-акционерами, в том числе США. Поэтому могу сказать, что по их оценкам, Казахстан сейчас ведёт достаточно взвешенную политику, чтобы не попасть под вторичные санкции Запада. Не может быть сомнений, что власти страны, в случае каких-то новых ограничений, отреагируют должным образом.

При этом есть моменты, с которыми мы должны считаться на макроэкономическом уровне. В частности, нас беспокоит большой приток россиян после объявления частичной мобилизации. Этот фактор наряду с повышением цен на нефть очевидно продолжит влиять на инфляционные процессы в стране.

В то же время риски все ещё сохраняются, и тот факт, что основной экспорт нефти проходит через территорию России, уже нашел своё отражение в последнем отчете международного рейтингового агентства S&P, понизившего прогноз Казахстана со «стабильного» на «негативный».

- В этой ситуации какие альтернативные пути или решения есть у Казахстана?

- Да, мы как раз подходим к вопросу, нужно ли искать альтернативные пути экспорта, причём не только для нефти и нефтепродуктов, но и других товаров. Здесь я бы упомянул о транскаспийском маршруте или, как его ещё называют, среднем коридоре. Очевидно, что на текущий момент он не является полноценной альтернативой северному коридору, который идёт через Россию, и требует достаточно больших капиталовложений, не только в Казахстане, но и на всем протяжении маршрута.

Между тем сейчас мы проводим большое исследование, финансируемое Европейским союзом, которое оценит, насколько новые пути будут жизнеспособны, какие средства понадобятся для реализации такого рода проектов. Это исследование завершится в следующем году. Опираясь на его промежуточные результаты, мы видим, что на центральный транскаспийский маршрут сможет быть переведено только 30% грузопотока с северного коридора.

Эту ситуацию в середине ноября в Самарканде обсуждали представители заинтересованных стран в ходе конференции, на которую приезжала и президент ЕБРР Одиль Рено-Бассо.

- Сколько инвестиций вы планируете вложить в центральный транскаспийский коридор?

- Если мы говорим о немедленных инвестициях, то речь идёт примерно о 3,5 млрд евро, чтобы центральный транскаспийский коридор заработал. В эту сумму входят строительство железной дороги, электрификация, строительство барж, кораблей и т. д., создание соответствующей инфраструктуры. Эти вложения также затронут систему управления и цифровизацию.

Напомню, что в сентябре мы подписали мандатное письмо с портом Актау на 15 млн евро. Эта сумма будет направлена на увеличение пропускной способности и оснащение специальным оборудованием для обработки контейнерных грузов.

Кроме того, вы знаете, что летом ЕБРР инвестировал 50 млрд тенге в облигации КТЖ для повышения финансовой и операционной устойчивости компании, а также для модернизации железнодорожного грузового маршрута между Азией и Европой.

На данный момент мы работаем с несколькими крупными игроками в частном секторе, которые тоже готовы вложиться в инфраструктуру транскаспийского коридора.

Таким образом, мы ищем оптимальные пути для грузопотока из Азии в Европу и пытаемся создать реальную альтернативу северному коридору. Да, это дорого и займет много времени, но мы к этому стремимся.

- На ваш взгляд, насколько сложно будет Казахстану снизить в перспективе зависимость экономики от России?

- Размеры Казахстана, как государства, это фактически континент, если применить к той же Европе. Поэтому в первую очередь мы должны реально смотреть на положение, в котором страна находится по отношению к России. Не мне вам рассказывать, что с Россией Казахстан связывает самая большая сухопутная граница — около 7,6 тыс. км. Соответственно экономические связи с северным соседом никуда не денутся, так же как и с Китаем.

Но из действий вашего президента мы видим, что многовекторная политика, которую он ведёт, не будет ориентирована в дальнейшем только на одну страну, какой бы важной она не была. Думаю, что вскоре это даст свои результаты.

Я бы сказал так, казахи — это нация кочевников, поэтому им как никому другому будет легче по менталитету трансформировать экономику таким образом, чтобы она стала жизнеспособной.

- А как вы оцениваете членство Казахстана в ЕАЭС?

- Начнём с того, что ЕБРР прекратил какие-либо отношения с Россией ещё в 2014 году, то есть 8 лет не инвестирует в эту страну. Кроме того, вы знаете, что в начале текущего года мы закрыли там все свои офисы. По сути, ЕБРР давно перестал активно следить за тем, чем занимается Россия в ЕАЭС. Понятно, что Казахстан является частью этого союза и вынужден играть по его правилам, но мы пока воздержимся от каких-то качественных оценок.

- По вашему мнению, что нужно для того, чтобы увеличить приток иностранных инвестиций в страну?

- Уже много лет ЕБРР вовлечен в процесс улучшения инвестиционного климата в Казахстане. Мы регулярно встречаемся с властями по этому поводу и даём свои рекомендации. К тому же я сам, как представитель ЕБРР, являюсь членом Совета иностранных инвесторов при президенте РК.

Сейчас перед страной стоит задача увеличить вложения в основные фонды на 25% и добиться притока иностранных инвестиций до 25 млрд евро в год.

Конечно, я не открою Америку, если скажу: чтобы это произошло, во-первых, нужно принять соответствующее законодательство, которое создавало бы благоприятные условия для деятельности инвесторов. Во-вторых, доработать трудовое законодательство, чтобы оно учитывало не только интересы самих инвесторов, но и рабочей силы, задействованной здесь. В-третьих, должно быть всё-таки предсказуемое налогообложение. Внедрение новых технологий и цифровизация также являются важными факторами, на которые смотрит инвестор, прежде чем зайти со своими деньгами в страну.

При этом, чтобы сделать экономику устойчивой к разного рода потрясениям, необходима её диверсификация. Так как Казахстан сейчас характеризуется засильем крупных корпораций, в первую очередь следует работать над увеличением доли малого и среднего бизнеса в ВПП страны, в перспективе до 50%.

Я приведу два примера, которые в этом направлении успешно реализованы в других странах, и нет причин, чтобы не повторить их здесь.

Прежде всего, чтобы МСБ развивался, необходимо в структуре портфеля всех банков нарастить долю кредитов для бизнеса до 25%, причём это должно быть поддержано на уровне регулятора. Такая мера прекрасно сработала в Египте.

Плюс ко всему, мы считаем, что крупным конгломератам и холдингам следует отказаться от выполнения неключевых функций, то есть передать активы, которые не входят в перечень основной деятельности этих компаний, в руки малому и среднему бизнесу, как это сделали в Израиле. Допустим, если у вас энергетическая компания, то вам необязательно на балансе держать гостиницу, нести расходы на её содержание, охрану и ещё выплачивать зарплату персоналу и т.д., то есть, другими словами, распылять своё внимание на второстепенные задачи. В свою очередь предложенная схема позволила бы широкому кругу небольших предприятий получить гарантированный сбыт их услуг и в перспективе вырасти.

- Получается, что действующих госпрограмм, направленных на поддержку бизнеса в виде субсидирования кредитных ставок и льготного финансирования, недостаточно для развития МСБ?

- Тут важно сказать об оптимальном использовании ресурсов Казахстана, ведь они, как известно, не безграничны. На самом деле можно добиться больших результатов с меньшим количеством затрат. И таким образом, чтобы это не искажало рыночную ситуацию.

Существующая поддержка, безусловно, важна, но её объёмы должны коррелировать с теми возможностями, которые есть у государства.

- А сколько средств ЕБРР направил именно на поддержку МСБ в Казахстане?

- С начала нашей работы в Казахстане мы направили порядка 3,3 млрд евро через банки-партнёры на поддержку этого сегмента.

В настоящее время портфель в этой сфере составляет около 100 млн евро и охватывает 18 действующих программ, включая женское предпринимательство и зелёные кредиты. В среднем объём ежегодных инвестиций в проекты МСБ достигает 60 млн евро. Но мы готовы его увеличивать.

- С какими финансовыми институтами вы сейчас сотрудничаете?

- С Банком ЦентрКредит, Шинхан банком и двумя микрофинансовыми организациями — KMF и «Арнур».

- А почему не работаете с другими банками? Раньше, я помню, было больше…

- Да, количество партнёров у нас резко сократилось за последние годы после трансформации банковской системы в Казахстане. Для нас такое сотрудничество сопоставимо с рисковой операцией, поэтому в первую очередь мы смотрим, кто стоит за финансовым институтом. Есть такое понятие как «люди с политическими связями», если они каким-то образом связаны с акционерами этих банков, то мы с ними не можем работать. Это вопрос комплаенса.

- Затрагивая тему банков, хотелось бы вернуться к вопросу о бывшей «дочке» Сбербанка, ныне Bereke Bank. Ранее в СМИ сообщалось о готовности ЕБРР докапитализировать банк после его приобретения НУХ «Байтерек», а также о возможности присоединиться в качестве партнёра. Есть ли уже предпосылки для этого? В целом как вы оцениваете покупку Сбербанка государством?

- Мы позитивно относимся к этой сделке. Bereke Bank остается важным для страны, даже несмотря на то, что его портфель уже несколько размыт. То, что его сохранили, также необходимо и для конкуренции на банковском рынке.

Теперь Bereke Bank должен определиться со своей новой стратегией, в каком направлении он будет двигаться дальше и что для этого нужно. Но чтобы банк стал полноценным конкурентным институтом, он должен привлечь частный международный капитал. То есть задача государства — не аккумулировать и подгребать под себя все активы, а пробовать передать их на рынок, тогда это сработает.

И тут вопрос к властям Казахстана, в каком качестве они хотят видеть ЕБРР в Bereke Bank. Мы готовы рассмотреть любое предложение. Более того, считаем, что наше участие может позитивно отразиться на будущем не только этого банка, но и в целом всей банковской системы. Однако, чтобы это произошло, должен быть какой-то сигнал от акционера, пока же мы его не получили.

Сейчас мы работаем в 38 странах и во многих из них имели место аналогичные ситуации. Где-то мы входили инвестициями в акционерный капитал госбанков, где-то предоставляли кредитные ресурсы, в том числе посредством торгового финансирования.

Но надо понимать, что роль ЕБРР заключается не только в финансовой поддержке, но и в оказании технической помощи, которая включает управление корпоративной культурой, управление рисками, внедрение новых технологий и многое другое.

- Спасибо, г-н Озхан, за интервью! Желаю, чтобы все проекты ЕБРР в Казахстане реализовались!