Юниорским компаниям нужно делать ставку на физлиц

Почему фондирование небольших компаний геологоразведки за счёт розничных инвесторов реальнее, чем за счёт институциональных, рассказали в KASE

«Мы делаем ставку именно на физических лиц (в фондировании юниорских компаний- Ред.). На чем основан наш оптимизм. Если говорить об институциональных инвесторах, а это банки и страховые компании, то у них есть определенные ограничения. Это касается инвестиционной политики, пруденциальных нормативов, которые для них установил регулятор. Одно из их требований — наличие инвестиционного рейтинга (У эмитента-ред.)», — сказал в начале свлей речи Кайрат Турмагамбетов.

У юниорских компаний, которые относятся к МСБ, вряд ли есть возможность получить международный рейтинг поскольку это очень дорого. Можно было бы получать рейтинг у локальных рейтинговых агентств, но в Казахстане их нет. В России такие агентства существуют и компании этим пользуются, заметил спикер. Поэтому в первую очередь в юниорах заинтересованы физлица, во вторую – паевые инвестиционные фонды, считает член правления KASE.

«Если вы посмотрите на данные об объёме депозитов физлиц в БВУ, то увидите что в валютном эквиваленте он составляет 4 млрд. долларов. Половина этой суммы в долларах, другая половина – в тенге. Многие физлица из тех, кому принадлежат эти деньги, хотят инвестировать с финансовые инструменты с высокой прибыльностью. Если на фондовой бирже появятся компании, которые смогут дать хорошую доходность, то они (владельцы депозитов – Ред.) могут зайти в их акции и облигации», — заверил собравшихся Кайрат Турмагамбетов.

На сегодняшний день для многих инвесторов, которые вкладывают деньги за рубежом поскольку в Казахстане не видят интересных для себя компаний, юниоры намного привлекательнее, чем крупный бизнес, поскольку они будут быстро расти, уверен спикер.

«Нас часто спрашивают о том, есть ли деньги в Казахстане. На рынке порядка 108 млрд долларов, у банков второго уровня 70 млрд долларов. И это те средства, которые могут прийти на фондовый рынок», — добавил он.

«На KASE активно работают 118 тыс. физических лиц. Взрослое население Казахстана составляет 12 млн человек, то есть обладатели акций и облигаций это всего 1% от этого числа. На развитых рынках этот показатель равен 40%. Смотрите, какие у вас возможность для роста», — подытожил Кайрат Турмагамбетов, обращаясь к собравшимся представителям компаний.

Реформа, которая произошла в Казахстане в сфере недропользования, была задумана для юниорских компаний, отметил в свою очередь партнёр Haller Lomax Тимур Одилов. «Впервые беспрецедентно законодатель увеличил доступ к недрам не только для крупных и государственных компаний, но и для МСБ. И от того, как поведет себя малый и средний бизнес, будет ли он действительно заниматься геологоразведкой, либо у него будут исключительно спекулятивные настроения будет зависеть то, как стнанет реагировать государство», — сказал спикер.

То есть теперь у МСБ есть не только возможности, но и ответственность. Это действительно так, потому что сейчас существуют разные настроения на рынке, заметил он. Кому-то нравятся реформы, кому-то нет, поэтому для бизнеса важо понимать, как в новых условиях ему правильно работать: получать лицензии, проводить разведочные работы, заключать сделки.

«В беседах с недропользователями мы поняли что одна из самых главных проблем – это планирование. Все юридические вопросы и юридические риски возникают из-за плохого планирования. У МСБ нет обязательств по обучению, местному содержанию, НИОКРу, чтобы юниорские компании могли заниматься только разведкой и их ничто от этого не отвлекало», — заметил Тимур Одилов.

То, что у геологоразведочных компаний для этого есть все возможности свидетельствует тот факт, что государство сейчас включает в программу управления недрами почти все участки земли. Исключением являются заповедники, национальные парки, но это нормальная практика, так происходит во всех странах мира, добавил он. Более того, бизнесмены могут подать онлайн-заявку на выделение им блоков под разведку, сидя в своих кабинетах. И хотя это удобно, лучше все же выезжать на местность и проверять есть ли там какие-то ограничения на разведку, чтобы потом, когда государство уже выдаст лицензию на разведработы, не оказалось, что на этом участке земли расположены, например, могильники.

«Это означает, что любое заинтересованное лицо может потребовать приостановки ваших операций, если вы проводите их на ограниченной территории, будь то дороги или частные земельные участки. Речь идёт прежде всего о ваших рисках и государство не обязано их проверять», — сказал Тимур Одилов представителям юниорских компаний.

Когда компания получила лицензию на разведочные работы, у неё есть 10 дней для того, чтобы заплатить подписной бонус, сейчас это сумма равна 100-200 МРП, раньше бонус исчислялся десятками миллионов тенге, добавил спикер. Если не заплатить за него в течение указанного времени, то лицензию придётся вернуть государствуу. Кроме того, компания должна иметь финансовое обеспечение для того, чтобы подтвердить, что она неоднодневка. Как правило, под каждый проект, лицензию на который получает бизнесмен, создают отдельное ТОО, потому что так удобно, пояснил Тимур Одилов. Кроме того, предпринимателю следует сразу составить план разведки на этапе подачи заявки на лицензию, потому что в противном случае пока он наймет консультанта, пройдёт экономическую экспертизу и прочие процедуры, конкуренты поймут, что данный участок перспективный и это подогреет интерес к нему, а значит, вырастет и цена.

«Кроме того, готовый план разведки исключает ситуации, когда все перекопано и брошено. И ещё один важный момент, если вы не предоставите план разведки и гарантию финансового обеспечения, то все что вы потратите на проект не будет учитываться государством, потому что с юридической точки зрения вы ничего на участке не сделали. То есть все нужно планировать заранее, чтобы не получилось так, что вы взяли лицензию и первые полгода ищете деньги для обеспечения, разведку и проходите экспертизы», — сказал Тимур Одилов.

Важным нюансом работы в геологоразведке является проблема с землей, заметил он. И нужно понимать, что она никогда не решится. В частности речь идёт о конфликтах, которые существует между горнодобывающим и агропромышленным секторами.

«Не стоит ожидать, что вы получили лицензию и государство обязано обеспечить механизм изъятия земельного участка. Так не бывает. Вести диалог с землевладельцем должны вы. Другое дело, что часто землевладелец пользуется своим положением», — заметил Тимур Одилов.

Важно обо всём договориться с ним «на берегу», потому что на этапе разведки у него могут быть одни аппетиты, а когда запасы уже открыты, они резко возрастают. Кстати, что касается разведочных работ, необходимо привлекать к ним квалифицированных геологов, поскольку затраты на бурение весьма серьёзные. Поэтому для того, чтобы не пустить деньги на ветер, нужны квалифицированные кадры, продолжил Тимур Одилов.

«Переход к добыче опять же связан с планированием. Имейте ввиду, что у вас исключительное право на добычу до тех пор, пока у вас есть лицензия на разведку. Если срок её действия истёк, это означает, что любая другая компания может получить лицензию на добычу. Нужно успеть подать заявление на лицензию на добычу хотя бы в последний день действия вашей лицензии, тогда у вас есть исключительное право на добычу», — пояснил он.

Что же касается фондирования, то геологоразведочная компания может привлечь финансирование через займы, но с казахстанскими банками это сложнее, заметил Тимур Одилов. Так же юниорская компания можете продать свой актив, при этом оплата может произойти как сразу, когда компания продает часть своих акций партнёру, так и по мере её развития.

«То есть, продавая свой актив, вы можете привязать его стоимость к определенному успеху, корректируя эту цену. Либо продать и потом при переоценке можно получать роялти», — добавил спикер.

Он так же озвучил сценарии, при которых юниорская компания берет партнёра для совместной деятельности. Первый – создать совместное предприятие или отдельное ТОО. Второй – когда деятельность компании структурируется на уровне лицензии, то есть несколько недропользователей совместно владеют этой лицензией и договариваются между собой о том, как будут осуществлять совместную деятельность, заметил он.

«Очень интересная схема, когда мейджор начинает участвовать в проекте, заходя в него постепенно по мере успеха вашей компании, — сказал Тимур Одилов представителям компаний. — Как только перспективы улучшаются, мейджор начинает наращивать свою долю, даёт вам деньги и вы продолжаете свою работу».

Третий вариант привлечения фондирования – совместное ведение работ на разных участках, которые выделяются из одного блока. Недропользователь может быть фактическим обладателем лицензии и заключить договор со второй компанией, которая ищет другой вид полезного ископаемого.

«Когда несколько недропользователей работают по одной лицензии необходимо определиться, кто из них будет отчитываться компетентному органу, а кто оперировать на месторождении», — сказал Тимур Одилов.

При этом он подчеркнул, что в части регуляторных требований есть годовой запрет на передачу прав на недропользование. Он многим не нравится, но существует не зря, заметил спикер.

«Когда компания заявила, что у неё есть деньги и получила лицензию, это означает, что она заявила о своей квалификации на разведку или добычу. И для того, чтобы не развивался спекулятивный рынок, введен запрет на передачу лицензии другому юрлицу в течение года. Такой же запрет есть в Австралии и Канаде. По истечению года лицензию можно передать, боле того, об этом можно договорится вначале работы по проекту», — сказал Тимур Одилов

Кроме того, можно передать не лицензии, а долю в компании и именно поэтому под каждый проект лучше создавать отдельное ТОО, пояснил он. Так проще распоряжаться активами. Но когда юниорская компания продает право на недропользование, она обязана получить на это разрешение у регулятора, сказал Тимур Одилов в конце своего выступления.